MAGREB побеседовал о насущных вопросах с Глебом Бутузовым, известным в определенных кругах исследователем алхимии и герметизма, автором замечательной книги «Приношение Гермесу».

 

Расскажите, как вы пришли к алхимии и герметизму, что послужило самым мощным толчком или серией таковых к интересу, перешедшему в практику именно в этой области?

Алхимия обычно приходит сама. Случаются моменты, когда человек перестаёт видеть направление своей жизни. Это как если успешный биржевой брокер вдруг перестаёт понимать, зачем ему деньги, а больше ни о чём он никогда не думал. Или успешный психолог перестаёт верить в учение Юнга или Фрейда, и не понимает, зачем ему дальше обманывать себя и пациентов. Тогда люди обычно становятся филантропами, или христианскими проповедниками, или уезжают в Индию сидеть под деревом в падмасане; в общем, меняют одно клише на другое, думая, что кардинально изменили свою жизнь. Но случается, что в очередной раз оказавшись в такой ситуации, человек на секунду перестаёт искать выход, надеяться на что-либо и думать о чём-либо, и тогда в течение этой короткой паузы он может услышать тихий голос Гермеса. Со мной, к примеру, это произошло в метро. И как только я внутренне принял услышанное слово «алхимия» — принял без колебаний, как Авраам призыв к закланию Исаака – на моём пути стали возникать нужные тексты, люди и обстоятельства. Начиная со следующей станции метро.

В “Новом собрании химических философов” встречается упоминание о сухом пути как “музыкальном”. Насколько нам известно, вы изначально были музыкантом. Как это повлияло на ваше восприятие в контексте Работы, чувствуете ли вы, например, интуитивные “диссонансы” перед интеллектуальным осмыслением каких-то моментов? Как ваш музыкальный бэкграунд повлиял на общее ощущение жизненных ритмов, в том числе, скрытых?

Любой путь является «музыкальным» по многим причинам (прежде всего, из-за роли гармонических соотношений). Что касается той музыкальности, которую, очевидно, имел в виду д’Иже, то она относится к Третьей работе, каковая в том же виде вполне может завершать и Влажный путь. Вообще путей больше чем два, и их можно комбинировать в соответствии со склонностями оператора – это в качестве бонуса к вашему вопросу. Что касается влияния музыки… Это сложный момент. Конечно, музыка и алхимия связаны концептуально – композиционная структура, высотные соотношения, обращения, циклы и пр. Михаэль Майер в своей «Убегающей Аталанте» продемонстрировал эту связь самым эскплицитным образом. Но я не стал бы превращать её в цепи точной аналогии. Это всё же метафора. Для меня музыка в большей степени форма медитации и «лекарство» для души.

Некоторые ваши музыкальные рекомендации (например, Accordone и реконструкция египетских гимнов) приводят в полный восторг. Можете ли вы, как музыкант и как любитель герметической мудрости, привести еще примеры подобной музыки, которая во всех отношениях может порадовать возвышенные устремления и тонкий эстетический вкус адепта?

Я могу ответить несколько вразрез с концепцией моей статьи «Традиция и западная музыкальная культура». Красота, аспект божественного, сама по себе настолько важна, что лечит душу независмимо от наличия соответствующей диспозиции у автора. Поэтому и барочные композиторы, и романтики, и додекафонисты имеют ценность и в лучших своих произведениях заслуженно переживут века, хотя эта музыка не являтся сакральной или в строгом смысле инициатической. Однако далеко не всякая музыка, даже академическая, красива. Если говорить о моих личных вкусах без какой бы то ни было дидактики, то я последние несколько лет почти исключительно слушаю так называемое Ars Subtilior (дословно «утончённое искусство»). Это продолжение итальянского «нового искусства» (Ars Nova), возникшее во второй половине XIV в. в Авиньоне – думаю, этой справки достаточно для тех, кто знает историю. Это направление просуществовало недолго, чуть более полувека, до начала Ренессанса. Вплоть до 1980-х эти тексты практически никем вживую не исполнялись по причине их крайней сложности. Музыковеды сравнивают эту музыку с авангардом начала ХХ века. Технически это так, но эстетически вещи несравнимые.

По сути, Ars Subtilior – чистейший декаданс, последний аккорд умирающего средневековья. Но как он красив… Все, кто предпринимает героические усилия по исполнению этих произведений (для которых характерна такая же эстетически рафинированная каллиграфия – выполненные цветными чернилами нотные тексты имеют форму сердца, арфы и т.д.), достойны восхищения, но я хотел бы отметить Ensemble Ferrara, Alla Francesca и La Morra.

Как вы считаете, почему не получилось создать “Корпус равных” в том виде, в каком задумывался, равно как и аналогичные проекты? Подобное общество совершенных воинов герметизма могло бы стать основой абсолютно другого миропорядка, эта мечта очень древняя. Может быть, где-нибудь в мире сегодня все-таки есть подобное общество или, по крайней мере, возможности его возникновения в этот период времени?

Насколько мне известно, нет. Для этого есть объективные причины, которые я описал в статье «Разрушение внутреннего круга». Что касается «Корпуса», то я пытался приложить руку к его возрождению с благословения Джаммарии, но не могу похвастаться успехами.

После прочтения описаний изображений на соборах Фулканелли и вашего рассказа о некоторых моментах “Мастера и Маргариты” возникает один и тот же вопрос: до какой степени важно, что “на самом деле имел в виду автор”, если интерпретация адептом обнажает (или скорее создает) намного более зияющие глубины, превращая произведение искусства в зеркало, в котором с помощью интерпретации посвященного зритель может увидеть рассказ о своей подлинной сути и дороге к ней? И как возможно научиться птичьему языку самостоятельно?

Прежде всего следует немного прояснить путаницу в терминах (как всегда, вносят её французы). Птичий язык – язык символов, это иероглифика. Существует ещё фонетическая кабала (cabala), иначе называемая langue féline (откуда и русская «мурка»). Авторы вроде Фулканелли используют и то, и другое, называя это «птичьим языком»; не будучи французом, понимать их мурку весьма трудно, и здесь больше форса чем традиции (о чём прямо и говорил Рене Шваллер, очень недовольный тем, во что французы превратили его «Тайну Соборов»). Символ же – универсальный язык, и читать его и есть «интерпретировать». Невозможно прочитать герметическое произведение, не интерпретируя его (в наше время так бессмысленно читать даже газету, как вы знаете). Упомянутая вами статья есть лишь пример интерпретации, указание, как следует читать герметические тексты. Не слишком успешный, похоже, если учесть, что ни один из известных мне читателей моей “Orsa Alchemica” не взял на себя труд интерпретировать эту простую герметическую повесть, где подкладка (намеренно) просвечивает под каждым швом. Как научиться птичьему языку? Примерно так же, как разгадывать детективные сюжеты – наблюдательность и воображение. Изучение ренессансных текстов, посвящённых иероглифике (Horapollo, Andrea Alciati, Pierio Valerianus) также весьма полезно.

Дополняя предыдущий вопрос и вспоминая ваш многочастный и обстоятельный разбор фильма “Малхолланд драйв”, какие еще произведения искусства, в частности, кинематографа, на ваш взгляд, обладают достаточной глубиной для подобного медитативно-символического погружения?

К сожалению, статья «Дорога к вершине» так и остаётся пока незавершённой (вторая часть должна быть посвящена фильму «Внутренняя империя»). Перечислять произведения искусства было бы бессмысленно, поскольку вся европейская культура Средневековья и Возрождения основана на герметизме не в меньшей степени, чем на христианской традиции. Стоит обратить внимание хотя бы на то, что в соборах кроме архитектурных деталей бывают живописные полотна, о которых вполне можно написать ещё одну книгу в продолжение известной работы Фулканелли. Что касается кино, то я бы назвал «Настройщика землетрясений» братьев Куай, “Combat d’Amour en Songe” Рауля Руиса, «Фауста» Шванкмайера, «Юность без юности» Копполы, «Санаторий под Клепсидрой» Хаса, “Maléfique” Валетта… Вы можете спросить, почему я не называю фильмы Ходоровского? Потому что ценю их очень низко.

Что, на ваш взгляд, сейчас происходит интересного для исследователя герметизма в мире? Какие места в Европе стоит посетить человеку, изучающему алхимию?

Происходит? Для герметика всегда и везде происходит одно и то же, это течение бесконечного потока Меркурия. Философы заняты своим делом, шарлатаны – своим, учёные пишут диссертации, юные маги шьют чёрные мантии, политики врут, глупцы позволяют себя обманывать. Кали-Юга уверенно катится по своим рельсам. Что касается мест, то в Европе любой город имеет хотя бы несколько следов герметической традиции. Если вы искатель, вы найдёте их повсюду. Если нет, пользуйтесь книгами, ищите ссылки там. Я, к примеру, обнаружил весьма интересные откровения в Лувре и даже в парижском Пантеоне, не говоря уже о городках северной Италии, где всё пропитано герметической традицией со времён Данте.

Ваш текст памяти Евгения Головина читается, как едва ли не единственное свидетельство подлинного понимания того, чем занимался этот выдающийся человек. Известны ли вам сопоставимые по масштабу и глубине индивиды в России и мире, которые все еще находятся в этом воплощении?

В России нет (но мои контакты ограничены, и бываю там я очень редко), в мире –да, известны, как и люди, пошедшие гораздо дальше. Но они не называют свои имена публично, и я не стану нарушать их этику. Вообще, на определённом уровне постижения человек должен исчезнуть из общественного пространства если не физически, то как имя, как анаграфическая персона. Это закон традиции, нарушение которого неминуемо приводит к гибели нарушителя.

Почему сами вы обитаете не в Европе, колыбели современной алхимии, а в Канаде? Не находите ли вы, что ваша текущая профессиональная деятельность (к примеру, signal processing) символически связана с вашей функцией в инфополе как передающего сигнал Знания?

Я просто последовал совету барона Эволы, и сделал «банальный практический выбор». Система здравоохранения, охраны труда, отсутствие коррупции, иммиграционная политика, отношение к природе, животным, старикам и детям – всё это говорит в пользу Канады по сравнению с другими странами. Я не первый, кстати. Тут много иммигрантов из Европы со схожим мировоззрением. А первым, вероятно, был Оттавиано (принц Каэтани). Что касается моей мирской специальности, то я её выбрал в юности, когда связь музыки и электроники казалась мне естественной и нерасторжимой. Теперь это просто средство к существованию.

Как вы вступили в контакт с Джаммарией? Полностью ли вы согласны со всеми моментами “Этой неизвестной алхимии” (в случае с “Герметической традицией” Эволы вы оставили некоторые корректирующие примечания)? Жива ли еще сегодня итальянская герметическая традиция, и как возможно с ней встретиться?

Как ни странно, это Джаммария связался со мной через нашего общего друга. Он хотел перевести несколько своих книг на английский и издать их. Я пытался помочь ему, но это оказалось очень трудно. В Америке и Британии никто не хочет издавать неизвестного иностранного автора. Адам МакЛейн сказал прямо, что мне как минимум придётся написать книгу о Джаммарии и итальянской традиции (меня издадут), прежде, чем кто-то согласится публиковать переводы. Поскольку это в мои планы не входило, я предложил Джаммарии издать его на русском. Он удивился, но идея ему понравилась. Мы встретились в Генуе летом 2009 г. и с тех пор стали друзьями. Я не со всем согласен в «Этой неизвестной алхимии», но считаю эту книгу в целом прекрасной. В случае Эволы я был очень сдержан в замечаниях по многим причинам. Но чем больше я продвигаюсь сам, тем больше неточностей вижу в его «Герметической Традиции» (я говорю не о цитатах). Что же касается итальянского герметизма, то он жив, конечно, однако пребывает в относительном сокрытии. Вообще, если быть точным, существует как минимум три итальянские школы: неаполитанская с центрами в Неаполе и Бари, и две северные — одна представленная бароном Ричьярделли, Джаммарией, Санджорджио и некоторыми другими, и одна, уходящая корнями в средневековье устная и строго анонимная традиция, чей инициатический центр условно находится в Асоло, в преддверии Доломитов (но это не значит, что можно найти кого-то в самом городе). К сожалению, как и со всякой истинной традицией, с итальянской можно встретиться только если она захочет встретиться с вами. Стучитесь, и рано или поздно отворят.

“Креммерц утверждал, что маг высокой ступени способен обрести относительное бессмертие даже в физическом мире, овладев особой «магией аватар» – техникой, позволяющей извлекать душу из молодого и здорового тела другого человека и заменять ее собственной душой” – если эта информация правдива и буквальна, допустимы ли, на ваш взгляд, подобные действия для адепта алхимии и герметизма, пусть и пересекшего определенную черту, за которой моральная сторона вопроса не имеет значения. Если да, то в каком случае?

Судить адептов – занятие для бабушек у подъезда. У всех разная судьба, разные обстоятельства, и разная этика. Переносить общественную или религиозную мораль на инициатическую сферу дело неблагодарное. Не вы можете сказать адепту как «правильно» поступать, а он вам; только так. Не владея истиной, нельзя делать суждения. Это кстати важный момент, который, как я убеждаюсь, многие не понимают, разбрасываясь обвинениями направо и налево. Рене Генон прежде, чем обвинять в контринициации эзотерическую школу или сообщество, как минимум некоторое время состоял его членом. Свои же выпады против креммерцианства, сделанные «со стороны», к примеру, он в конце жизни сам подверг сомнению.

Как знаток и переводчик поэзии, можете ли вы привести какое-нибудь малоизвестное стихотворение, в достаточной мере передающее всю красоту и значение Работы? Что самое интересное из поэзии вы открыли для себя в последнее время?

Думаю, такого стихотворения нет. Что касается «малоизвестных» стихотворений, описывающих наше Делание, то можно упомянуть сонеты Франческо Марии Сантинелли, маркиза Массимилиано Паломбара, “Opus Philosophicum” Федерико Гуалди, написанное терцинами “Il Cielo Urbico” Джустиниано Лебано… Да наконец знаменитый “Ordinal of Alchemy” Томаса Нортона, это ведь поэма. Что открыл для себя в последнее время? К сожалению, пожалуй, ничего. Последнему открытию лет десять – это Ирен Эрланже. Ей принадлежит эпиграф к моему «Приношению Гермесу».

Каково самое яркое воспоминание вашего детства?

Когда я был в первом классе школы, я прочитал «Заживо погребённые» Эдгара По (я рано научился читать, и моим любимым автором на тот момент был Оскар Уайлд). Всю ночь я представлял себе процессы умирания и оживания; к утру у меня поднялась температура. Меня не пустили в школу, и отец спрятал сборник По в стопке тёплых одеял в шкафу. Когда родители ушли на работу, мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы её отыскать и дочитать. Эх, «Золотой жук»! Температуру как рукой сняло. Я видел этот рассказ так ярко, словно посмотрел фильм.

Что самое необычное и вдохновляющее с вами происходило за последнее время?

Виртуальная встреча с одним итальянским мастером из Венеции.